Домовой

Домово́й (кутный бог) — у славянских народов домашний дух, мифологический хозяин и покровитель дома, обеспечивающий нормальную жизнь семьи, плодородие, здоровье людей, животных.

Обычно домовым считался умерший член семьи, первопредок рода. Иногда полагали, что домового сотворили боги, что он даётся богами каждому дому.

Домовой

Домового обычно представляли в облике хозяина или хозяйки дома живого или умершего (последнего умершего либо самого старшего человека в семье). Облику присущи некоторые звериные черты, указывающие на его потустороннюю природу: длинные торчком стоящие уши (либо только одно), покрыт шерстью (в цвет волос хозяина дома), длинные когти. Лохматость и косматость домового сулила богатство дому, поэтому у бедняков домовой ходил голый. Одежда домового — зипун или синий кафтан, белая или красная рубаха подпоясана кушаком. Если домовой показывается в чёрном — это предвещает беду.

Домовой может принимать облик любого члена семьи (особенно отсутствующего), животного (чаще змея, ласка, кошка, петух, крыса).

Живёт домовой в красном углу, на печи за трубой, в запечье и подпечье, у порога, на чердаке, в углу клети, в подполе. Его часто видят в хлеву (особенно на северной стороне), в яслях конюшне, сенном сарае, чердаке. В некоторых русских областях верили, что домовой живёт в специально подвешенной для него во дворе сосновой или еловой ветке с разросшейся хвоей, называемой «матка». Место, облюбованное домовым, нельзя занимать — можно заболеть.

Верили, что без домового в семье несчастья, поэтому при переезде в последнюю ночь или перед выходом из старого дома приглашали домового на новое место: «Хозяин мой, пойдём со мной». В XIX веке, в некоторых сельских приходах Калужской епархии крестьянин, перебираясь в новую избу, переносил из старой печи в новую горящие угли и приглашал домового в выстроенное жильё, обращаясь к нему с приветом: «Милости просим, дедушка, в новое жильё». В старой усадьбе открывали ворота или лаз из подполья, клали перед ним лапоть и кликали домового, затем вещи переносили в новый дом, а лапоть тащили всю дорогу на верёвочке, где якобы ехал домовой. Первый ломоть хлеба, отрезанный за обедом в новом доме, закапывали в правом углу под избой и снова кликали домового на поселение. Или хозяин с поклоном на восток с свежеиспечённой ковригой приглашал на новоселье домового и оставлял ковригу на припечке, — если поутру коврига оказывалась надкушенной, значит, домовой пришёл. Если взрослый женатый сын переезжал в новый дом, то с ним переезжали дети главного домового. На Русском Севере считали, что чужого домового, который новосёлам может мстить, необходимо выпроводить, а потом звать своего: «Ты уж освободи нам дом, помещение. Хозяева твои уехали, и ты уезжай». Чужой домовой покидал обычно дом в виде какого-то животного.

Когда строили новый дом в подпол клали монетку, а то и четыре — по четырём углам сруба — для домового. Когда первый каравай в новой печи пекли, горбушку отрезали, солили и забрасывали под печь — для домового. Считалось, что первый житель дома, или кто первым переступит порог нового дома — станет потом домовым.